Вратарь “Динамо” Шовковский впервые рассказал о запрете поддерживать Майдан

Начинается книга главой под названием “Точка отсчета: 30 ноября 2013 год”. В ней автор впервые затронул тему политики и своего отношения к событиям Майдана, который тогда “зарождался” на центральной площади страны.

Повествование Александр Шовковский начал со своего поста в Facebook от 1 декабря 2013 года.

Тогда он написал:

“Я не политик!!!
Но я гражданин!!!
И мой гражданский долг заключается в том, чтобы не оставаться безразличным к тому произволу, что позволили себе власть имущие!!!
Я имею право на своё мнение!!!
И никто!!! Никто не вправе закрывать мне рот!!!
Я один из народа!!! А значит, я и есть народ!!!

Я иду на митинг в Парк Шевченко!!!”

После публикации этих слов, как пишет автор, его мобильный телефон взорвался полусотней входящих звонков и миллионом смс-сообщений.

“Пожалуй, начну я с событий, случившихся 30 ноября 2013 года. С одной стороны, они к спорту не имеют никакого отношения. Но, с другой стороны, имеют — да еще какое.

В тот день, прочитав новости о разгоне студентов, я не смог дозвониться сыну, который тогда жил в Михайловском переулке. После этого на своей странице в Фейсбуке я разместил пост о том, что как гражданин и представитель народа (а значит, сам народ) имею право на свою точку зрения, а потому никто не имеет права закрывать мне рот. И я считаю, что происшедшему — не место в цивилизованной, демократичной, европейской стране. Поэтому иду завтра, 1 декабря, в 12:00, в парк Тараса Шевченко, чтобы продемонстрировать свою позицию.

Это предисловие. Потому что все началось чуть позже. Я лег спать, а потом, непонятно почему, проснулся ночью, взял мобильный (я всегда выключаю на ночь звук) и увидел, кроме полусотни пропущенных звонков, миллион сообщений. Большинство звонков было от руководства клуба. Сообщения — от близких мне ребят. А еще там был номер и просьба перезвонить по нему в любое время суток. Я набрал этот номер и вышел на разговор с Григорием Суркисом. Очень жесткий, очень долгий, очень предметный разговор о том, что я как капитан команды "Динамо Киев" ни в коем случае не имею права вот так выражать свои мысли и идеи. И что, тем более как киевлянин, как известный футболист, который для многих является кумиром и объектом для подражания, я не могу себе позволить высказываться в таком ключе”, — пишет футболист.

Шовковский отметил, что за право на свое мнение ему пришлось долго спорить с владельцем клуба “Динамо” Григорием Суркисом.

“Мы тогда долго спорили. Я пытался искать аргументы и отстаивать свою позицию. Разговор получился бесконечным. Мы вспомнили тогда почти всю мою биографию от и до”, — рассказывает автор.

“В моем посте не было никакого пафоса: я полностью поддерживал ценности, во имя которых на тот момент вышли студенты. К тому же всегда старался в своей жизни придерживаться определенных правил.

Дал слово — держи. От ошибок никто не застрахован? И уж если ошибся? То умей за ошибку попросить прощения...

В конечном итоге я не отступил”, — уточняет Шовковский.

.....

Футболист рассказал, что в утреннем разговоре с Григорием Суркисом, вопрос о поддержке протеста не был решен. Далее были и другие разговоры, и “достаточно тяжелые дни”.

“Но тот жесткий разговор с Григорием Михайловичем Суркисом, а потом на следующий день и с Игорем Михайловичем Суркисом, которому я также старался объяснить, что чувствую и почему так написал, все еще лежал на душе тяжелым грузом. Игорь Михайлович сказал, что у него ко мне как у президента клуба "Динамо Киев" нет никаких вопросов. Но именно в ту ночь у меня в волосках появилась еще одна седая прядка: поседеть за ночь — отнюдь не матафора.

Это были достаточно тяжелые дни и очень непростые моменты. Я понимал, хотя, может, еще и не до конца, насколько важно не отпускать после уже сделанного шага. И насколько этот шаг ответственный. Но тогда я еще не отдавал себе отчет в том, что произойдет в стране, как будут развиваться события, к чему это приведет, и какие последствия нам придется пережить и переживать до сих пор.

Я об этом не говорил ни в одном интервью”, — подытожил автор, заканчивая первую главу своей книги.